Фаек Бириа

Публикуем отрывок из книги «Yoga — A Journey Within» Derek Biermann, 2012.

Рассказ Фаека Бириа о себе.

«Я родился в горах северного Ирана во время Второй мировой войны, но моя семья была родом из южной России. Я был болезненным ребенком… Мой дед увидел, каким плачевным было состояние моего здоровья, и решил приобщить меня к йоге и натуральным средствам, когда мне было около пяти лет. Он учил меня практиковать асаны, а также различные типы дыхания и обучил ритуальным песнопениям. Мой дед стал для меня первым духовным учителем, он обучил меня мудрости священных традиций и мистическим искусствам. Он верил, что в основе здоровья лежат хорошее дыхание, подходящее питание и здоровый подход к половому поведению. Моё физическое состояние стало улучшаться, и со временем я стал здоровым и сильным.

Моя семья иммигрировала во Францию, когда я был подростком, и я прекратил свою практику йоги, когда начал изучать боевые искусства с другом.

Мы были так помешаны на карате, что могли говорить о нем бесконечно и практиковать день и ночь. Подруга моего друга практиковала йогу и считала, что мы тоже должны посещать класс йоги, потому что мы становились слишком взбудоражены нашей практикой боевых искусств. Я знал спортивный центр в университете, где она практиковала, так что в один из дней я наблюдал за классом йоги через окно, но это не имело отношение к тому, что я считал йогой. После встречи с японскими мастерами дзен, которые посетили Францию, а также после чтения о философии боевых искусств, я начал осознавать, что только практика боевых искусств без практики философии Дзен, становится просто​ физическими упражнениями.​ Я связался с Ассоциацией Дзен и мне дали имя учителя йоги, который также обучал и медитации. Это был замечательный человек, помощник великого мастера дзен Тайсэн Дэсимару, который в 1960-х гг. принес учение Дзен в Европу. И я начал обучение у него.

Однажды мой учитель медитации объявил день йоги и пригласил меня принять участие. Я сказал ему, что не хочу идти. И он сказал: «Ты восточный человек, а восточный человек не отказывается от подарка своего учителя. Я предлагаю тебе прийти и посмотреть мою йогу». И я пошел, и обнаружил, что его практика йоги полностью отличалась от того, что я ожидал. Его практика была очень серьезной и глубокой. Я начал изучать йогу с ним, но через несколько месяцев он почувствовал, что из-за моего восточного происхождения, мне больше подойдет, если у меня будет индийский учитель. Он представил меня индийскому йогу, который обучал йоге в Париже с начала 1950-х гг. Я был впечатлен им, в его школе я встретил многих знаменитых йога-личностей. Он приглашал различных индийских гуру и свами в Париж на лекции, таких как Свами Вишнудевананда, Свами Чидананда и Свами Сатьянанда. У всех них были разные способы передачи их учения, но все они имели что-то великое, чтобы поделиться этим.

Я встретил одну леди в школе йоги, и она показала мне книгу «Свет йоги» Б.К. С. Айенгара. Она сказала, что тот кто делает эти красивые позы — португалец. Я взял ее книгу и, посмотрев на асаны, был по-настоящему впечатлен. Позднее я отправился на день йоги, проходивший загородом Парижа и мужчина, подвозивший меня, спросил как я начал практиковать йогу. Мы разговорились и он сказал, что несколькими месяцами ранее он был на дне йоги где видел асаны​ в исполнении Б.К. С. Айенгара. «О, это тот португальский учитель», — сказал я. «Он не португалец, — ответил он, — никто не может быть больше индусом, чем Б.К.С. Айенгар».​

Когда я узнал, что тот мужчина из книги был португальцем, я не особо заинтересовался, но когда я услышал, что он индус, я был неожиданно очень взволнован. Я спросил, где я могу купить книгу Айенгара и он порекомендовал мне книжный магазин в Париже. На следующее утро я ждал открытия магазина и в тот же день разучивал некоторые позы из книги, которую я купил. Мне было около 27 лет в то время и с тех пор я не переставал практиковать йогу.

Я учился в Парижском университете, где получил докторскую степень в области фармакологии и химии. Несмотря на то, что я обучался химии и математике и пытался идти глубже в этих областях знания, я обнаружил свою тягу к философии. Я был увлечен философией и понимал необходимость использования очень точного языка, поэтому пошел изучать лингвистику. Я изучал историю и философию различных религий, а также все связанные с ними языки, так я мог понимать более старые тексты без необходимости полагаться на их переводы. В ходе моего обучения я пришел к выводу, что все религиозные идеи в мире начались с философии, заключенной в духовных текстах Вед. Позднее я решил посетить Индию, родину Вед.

Когда я прибыл в Бомбей в середине 1970-х гг., я услышал, что могу найти Б.К. С. Айенгара в городе Пуна. Следующим утром я сел на поезд, но когда добрался туда, оказалось, что Гуруджи там нет. Мне сказали, что я могу вернуться в начале месяца, и я решил отправиться в Кералу на несколько недель.

Во время путешествия по Керале я встретил Свами Вималананда, главу Миссии Рамакришна и он посоветовал мне оставаться спокойным, не быть нетерпеливым. Он считал, что мне нужно сдаться на милость Бога и путешествовать по Индии как монах, что я и сделал.

В течение моего путешествия я изучал Бхагавад-Гиту, Йога-сутры и многие другие древние тексты по йоге. Я также встретил и учился у многих великих учителей и мастеров, включая несколько великих йогов, которые не были широко известны. Я учился не только понимать различные системы йоги, но также тому, как привнести эти знания в практику. Я посетил много храмов и ашрамов и провел многие часы, изучая книги в библиотеках, в частности в Обществе божественной жизни (Divine Life Society) в Ришикеше и Бихарской школе йоге в Бихаре. Наконец, я провел какое-то время в Гималаях, где осознал, что еще не нашел своего духовного наставника.

Несмотря на то, что у меня были хорошие связи с несколькими учителями и мастерами, я не чувствовал глубины и духовной алхимии. Во время путешествия, я раздал большую часть моего имущества пока, наконец, не вернулся в Бомбей только с двумя дхоти и маленькой сумкой. Я хотел вернуться в Пуну, но было невозможно продлить мою визу, поэтому я вернулся во Францию после двух лет, проведенных в Индии, так и не встретив Б.К. С. Айенгара.

Возвратившись во Францию, я обнаружил, что мир науки сильно изменился благодаря появлению компьютеров. Я не был уверен, чем мне заняться дальше, когда Свами Вишнудевананда пригласил меня приехать в его ашрам в Канаде. В итоге я решил поехать, так как был сильно увлечен духовным поиском. Свами Вишнудевананда был щедрым и благородным человеком. Он представил меня многим американским духовным лидерам того времени, он даже написал записку, чтобы представить меня различным центрам, которые я посещал, и они оказывали мне радушный прием и давали приют.

После встречи со многими интересными людьми в своих путешествиях, я постепенно начал понимать, что, несмотря на то, что я много учился, духовный поиск есть нечто иное, не то, чем я занимался. Я начал чувствовать пустоту внутри себя. Моя практика йоги все еще была очень искренней, я практиковал три или четыре часа каждый день и один час медитировал. Это давало мне здоровье в теле и уме, но в моей практике больше присутствовало чувство долга, нежели чувство любви и радости.

Когда я был в Алабаме, я встретил пожилую женщину, практиковавшую йогу. Я рассказал ей, как себя чувствую и о том, что думаю отправиться в Японию, но что еще не определился. Она предложила мне остановиться в ее доме, чтобы я смог побыть один, отдохнуть и подумать. Это был красивый дом в лесу и однажды я рассматривал ее книжную полку и увидел «Свет Йоги» («Йога Дипику»). Я интуитивно почувствовал, что Б.К. С. Айенгар может мне предложить то, чего другие учителя предложить не могли. И в одно мгновение я принял решение вернуться в Пуну, чтобы его увидеть.

На следующий день я отправился в Индию и когда прибыл в Институт Айенгара в Пуне, я спросил об их классах. Секретарь ответил, что свободных мест нет и что мне нужно подать заявку. Я ответил, что мне было сказано вернуться в первый день месяца. Секретарь спросил, кто сказал такое и я ответил: «Гита Айенгар». Секретарь велел мне подождать, чтобы поговорить непосредственно с ней. Гита спросила меня: «Когда я тебе такое сказала?» и я ответил: «Около трех с половиной лет назад». Сначала она рассмеялась и затем ответила, что свободных мест нет. Должно быть я выглядел очень подавленным, потому что она предложила мне курс для новичков, но там было запланировано только два класса в месяц.

Я решил остаться и после практики всего лишь нескольких поз в ходе первого класса я знал, что я нашел свою йогу. Состояние восторга, которое я испытал в том первом классе незабываемо. Не Гуруджи вел этот класс, а его ассистент Dr. Shah.​ Первое, что я сделал после класса — записал последовательность поз. После записи всех асан, которые я смог запомнить, я снова сделал всю последовательность в моем гостиничном номере. Я был так счастлив, что не мог заснуть, и встав около трех утра, сделал последовательность еще раз. Я начал практиковать программу для новичков три раза в день, и это было началом моей практики йоги Айенгара.

Я оставался в институте вплоть до его закрытия на лето. Когда я подошел к Гуруджи попрощаться, я прикоснулся к его стопам и попросил благословить мою практику. Он сказал мне: «Я знаю, что ты искренен, и ты мне нравишься, но ты должен подождать». ​ Этих слов было достаточно, чтобы слезы полились из моих глаз. Из Пуны я отправился в Кашмир, где в течение месяца практиковал самостоятельно. Пока я там находился, я встретил Шри Гопи Кришну, великую душу и автора многих книг по кундалини. Я вернулся обратно во Францию и в течение следующих двух лет я упорно работал над моим знанием и пониманием учения Гуруджи, практикуя только то, чему у него научился.

Однажды я встретил своего первого учителя йоги. Он сказал, что некто в Греции связался с ним в поисках учителя йоги для туристов в большом комплексе. Сам он не мог принять это приглашение, потому что направлялся в Индию, и потому спросил не смог бы я отправиться вместо него. Я вспомнил о Гуруджи и о том, что он сказал мне. Он сказал мне практиковать и ждать, но ничего не сказал о том, могу или нет я преподавать. Я решил поехать в Грецию, где я обучал 1,5 часа каждый день, у меня был один выходной, который я мог полностью посвящать собственной практике. Ежедневно приходило много учеников, возможно 100 или даже больше и меня пригласили преподавать и на следующий год. Я написал Гуруджи и рассказал ему, что видел сон о нем, но не знаю, что он значит. Он ответил, что я должен вернуться в Индию.

Когда я вернулся в Пуну, Гуруджи попросил меня помочь ему с классами. Он сказал, что я должен находиться с ним 24 часа в сутки и что мне не нужно делать что-нибудь еще. Все это время я наблюдал, учился или сидел рядом с Гуруджи и делал записи. Его учение было таким обширным, сильным и точным, что было вызовом запомнить даже несколько пунктов без их записи. По предложению Гуруджи я провел следующие несколько лет наблюдая последовательность и время его персональной практики.

Патанджали разделил практиков йоги на четыре категории, начиная со слабых, неустойчивых до тех, кто практикует интенсивно. В то время как я с моими коллегами-учениками стремился достичь, согласно классификации Патанджали по крайней мере слабого уровня практики, я мог наблюдать интенсивную практику моего учителя. Гуруджи никогда не учил меня чему-либо непосредственно, вместо этого он мог демонстрировать, то, что он подразумевал с одним единственным словом или идеей, затем он мог позволить мне обдумать это. Это было благословение, потому что это помогло мне понять систему его учения далеко за пределами интеллектуального изучения.

Однажды из Франции по приглашению индийского правительства прибыл мужчина для того, чтобы выступить на конференции. Он посещал достопримечательности в Пуне. Когда он пришел в институт, Гуруджи попросил меня показать ему окрестности, так как я говорил на французском. Это был крупный, сильный мужчина и, когда он увидел, как сын Гуруджи, Прашант практикует красивые позы с невероятной грацией, он был так восхищен и впечатлен, что сказал, что хочет вернуться в институт учиться йоге. Гуруджи ответил: «Ты можешь сказать, что ему нет необходимости приезжать сюда, потому что ты будешь учить его во Франции».

Когда я вернулся домой, остеопат, которого я встретил в Греции, рассказал о большом помещении в аренду в самом сердце Парижа, но я все еще колебался, мне нужно было решиться на этот важный шаг. Для того, чтобы достичь ясности, я отправился в духовный ретрит, в ходе которого я ел только простую пищу, ни с кем не общался в течение 40 дней. В то время я получил четкое послание, что мне следует найти способ зарабатывать на жизнь другим способом, не йогой. Затем я вспомнил, что Гуруджи говорил, что я готов учить, и я арендовал помещение в Париже на полтора дня в неделю, чтобы давать классы йоги. Также я нашел студентов физиков и математиков, которым я мог преподавать в частном порядке, для того чтобы заработать немного денег, потому что я не хотел финансово зависеть от моих учеников йоги. Позднее всё помещение оказалось в моем распоряжении, и я мог учить полное время и школа медленно росла.

В 1982 году я попросил Гуруджи приехать во Францию и благословить нашу школу (Гуруджи собирался в Лондон, чтобы открыть Центр Йоги Айенгара там), но он отклонил приглашение. Наконец, в 1984 году он согласился приехать, он был в Париже для того, чтобы прочитать лекцию в теософском обществе. Для нас было большой честью то, что он согласился, но я размышлял над тем, где ему остановиться. Когда я спросил его, он ответил: «Ты холостяк и я холостяк, и я приеду и остановлюсь у тебя». Это было большой честью для меня. С тех пор я начал повсюду путешествовать с Гуруджи, куда бы он не направлялся в Европе. Я сопровождал его во время визита в СССР и, позднее он отправил меня развивать йогу там. Также по поручению ​ Гуруджи я побывал в более чем 25 странах, включая Америку, Японию, Израиль и Южную Африку, где организовывал учительские курсы и систему сертификации. Всякий раз, когда бы я не спросил совета Гуруджи, он всегда говорил мне: «Следуй духу Пуны».

Наблюдение за Гуруджи было невероятным опытом. Люди говорили, что они были напуганы им, но я думаю, то, что они чувствовали, было трепетом, а не страхом. Я вспоминаю, как помогал Гуруджи в терапевтическом классе, где ему требовались определенные материалы. Я бежал за тем, что ему было необходимо так быстро, как только мог и по пути обратно чуть не споткнулся. Сын Гуруджи, Прашант увидел меня и спросил, куда я направляюсь и я ответил, что я несу кое-что для Гуруджи. «А, страх перед Б.К.С. Айенгаром», сказал он. После класса я подошел к Прашанту и сказал, что не страх заставил меня бежать, это была любовь. Он улыбнулся и спросил: «Это был страх из любви или любовь из страха?». Позднее я понял, что это была игра слов. Гуруджи — чрезвычайно впечатляющий человек и иногда ученики начинают нервничать перед ним. Я был восхищен Гуруджи как учителем с самого первого раза, когда встретил его. Чем больше я узнавал его, тем больше я открывал его и мое восхищение и любовь к нему увеличивались. На личном уровне, как ученик своего учителя, я стал более восприимчив к его любви и моя любовь к нему продолжала расти.